Собрание сочинений в 10 томах. Том 9. Пьесы - Страница 20

К оглавлению

Кобелев. Ах, не расстраивай, mon cher.

...

Входит Квашнева, ставит портрет к стене, здоровается.

Носакин. Добрейшая Марья Уваровна, ручки, ручки, позвольте. А вот мой Фока.

...

Фока кланяется.

Квашнева. Какой балбес вырос.

Фока(угрожающе). Папаша!

Носакин. Молчи, терпи, Фока…

Квашнева(Кобелеву). Ну, спасибо, спасибо, приехал.

Кобелев. Прямо от веялки оторвали, матушка; не пеняй, если грязен.

Квашнева. И верно. В бороде целый ворох… Ну, все равно, поцелуемся. Что жена?

Кобелев. Телеграфирует из Парижа: «Сезон начался – вышли тысячу». А у меня хлеб не продан…

Квашнева. И нипочем не высылай. Вернется.

Кобелев. Сохрани бог…

Тараканов. Капель!..

Квашнева. Нил, водки! Господа, садитесь… Вадим Вадимыч, садитесь… Просила я вас приехать для того, чтобы рассудить меня с племянником моим, Клавдием Петровичем. Записки мои прочли, с делом ознакомились, жених перед вами, что думаете, говорите…

Носакин. Я скажу… Клавдий мне растолковал. Я вот как рассуждаю: Софьюшка – Марьи Уваровны дочь, девица отменная, и я бы за счастье почел быть ее свекором… Ведь Фока мой – поглядите на него – учиться нипочем не хочет, только дерется со всеми да грубит, силы у него неестественно много. В Симбирске, например, повыдергал на бульваре все скамейки с корнем.

Квашнева. Ты на другое сбился, Алексей Алексеевич, о Фоке не горюй, за него всякая дура пойдет…

Носакин. То-то, что не всякая, страшен очень… Как ухватит предмет тяжелый, – так душа у меня вон со страху.

Фока. Не срамите, папаша, я уйду.

Носакин. Фока, сиди, пожалуйста; я вот к чему – думает и думает Фока мой о Софьюшке; сегодня, как узнал про ее обручение – ухватил угол на крыльце, да так все и своротил на сторону. Поэтому я рассудил – Клавдий, если отказывается, имеет резон, принимая в расчет наше с Фокой счастье. Бобылями ведь живем.

Клавдий. Конечно… Не понимаю, чем я лучше Фоки? Если он так чувствительно любит, я не хочу мешать его счастью.

Квашнева. Фоку боюсь и дочь за него не отдам… Разговор кончен.

Тараканов. Резонно!

Кобелев. Действительно, Алексей Алексеевич, ты немного не на ту тему. Я только что высказал Вадиму Вадимычу мое мнение. Так. Женщина, господа, должна быть равноправна – это труизм. Всеобщий конституционный строй, небывалый подъем техники, движение суфражисток…

Квашнева. Понес!

Кобелев. И цетера, и цетера… все в сумме ведет к тому, чтобы женщина высоко подняла знамя своих прав.

Тараканов. Ты тово…

Носакин. Говорит, как… на прошлом собрании плакали…

Кобелев. Итак – мы имеем случай: девушка без средств, без имени, без положения, смело бросается в волны жизни. Кроме обычных препятствий, для нее возникает еще новое одно – это мужчины… Мужчина, который не верит, который подмигивает… который готов на всякий скверный анекдот…

Квашнева. Батюшки, она и его околпачила… Да ты знаешь ли, что она страхует-то?

Кобелев. Подождите, господа! Женщина – страховой агент, это сильно… При этом привлекательная, умна, молода… И вот, скучающий помещик, который не умеет сам себе изжарить яичницу, – он, встретив молодую, кипучую энергию, понятно и законно увлекается: она – откровение…

Тараканов. Не таранти…

Квашнева(Носакину на Кобелева). Как начнет говорить, так и потопит…

Носакин. Соловей…

Кобелев. С другой стороны, Марья Уваровна, вы простите меня, эта часть речи немного щекотлива…

Квашнева. Уж ври до конца.

Кобелев. Помня ваш дружеский совет о моей жене, позволяю себе быть откровенным. Господа, Сонечка еще дитя, но женщина…

Квашнева. Как женщина? Кто тебе сказал?

Кобелев. А, боже мой, я говорю о поле… И мы, господа, не знаем ее симпатий. Мы помним только, что этот брак желателен Марье Уваровне…

Квашнева. Ошельмовал! Зачем же я тебя позвала тогда?

Кобелев. Я не могу говорить, когда обостряются личные интересы… Мое резюме – спросите их, они вернее сами себя рассудят. (Сел.)

Тараканов. Ты знаешь тово… неблагонадежный…

Носакин. Ни к чему свел, вот всегда так…

Клавдий. Теперь можно мне?

Квашнева. Не позволяй, Вадим Вадимыч, я теперь должна обелиться.

Тараканов. Сама позвала, не пеняй… Клавдий, скажи, да покороче…

Кобелев(Носакину). Я всегда за молодежь.

Носакин. Эх, молодежь. (На Фоку.) Вот она, молодежь, стоит – орясина!

Фока. Папаша!

Клавдий. У меня никогда не было секретов, но я молчал оттого, что жил до сегодняшнего дня как во сне. Сегодня совершилось необыкновенное – я проснулся…

Тараканов. Это я, брат, каждый день делаю.

Клавдий. Я полюбил женщину. Она отказалась от моей любви… Что будет – не знаю.

Тараканов. Отказалась – и слава богу. Значит, дело просто.

Клавдий. Это ничего не значит. Жить, как раньше, я не могу, я полюбил…

Квашнева. Объясни ему, наконец, Вадим Вадимыч…

Клавдий. Вы ее совсем не знаете, Марья Уваровна, и не вам… судить… Она необыкновенная…

Кобелев. Я говорил…

Клавдий. Ио все равно, кто бы ни была она… Я ждал ее всю жизнь. Она пришла, и я полюбил… Все изменилось, все стало прекрасным… Вы знаете чувство, когда проснешься в солнечное утро…